ст. 80 – «Организованное по взаимному соглашению сокрытие или неверное показание о количествах подлежащих обложению или учету предметов и продуктов, в том числе и размеров посевной, луговой, огородной и лесной площади, или количества скота, организованная сдача предметов, явно недоброкачественных, неисполнение по взаимному соглашению возложенных законом на граждан работ и личных повинностей»;

ст. 139а – «Изготовление, продажа, скупка и хранение с целью сбыта, а равно пользование продуктами и изделиями, обложенными акцизным сбором, с нарушением установленных акцизных правил».

В дальнейшем происходил процесс увеличения количества уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за налоговые преступления, и ужесточение санкций за их совершение.

С момента введения уголовной ответственности за налоговые преступления их доля в общей массе преступлений становится весьма значительной. Например, в 1922 г. в РСФСР из 107 700 человек, осужденных за преступления против порядка управления, 20 500 человек (т.е. 19%) были осуждены за уклонение от государственных повинностей и налогов. В 1924 г. количество нарушителей налогового законодательства составило уже 26 200 человек.

Большое число дел о налоговых преступлениях привело к необходимости создания специализированных налоговых судов. Стремясь повысить собираемость налогов и уменьшить размер недоимки, государство в лице фискальных органов в 1928 г. в Москве и Московской губернии провело специальное мероприятие по взысканию недоимок, которое переросло в масштабную кампанию по борьбе с неплательщиками налогов. Связано это было с тем, что в то время, впрочем, как и сейчас, недобросовестные налогоплательщики прибегали к разнообразным ухищрениям и подобные, порой жесткие меры, были необходимы. Следует отметить, что такие способы уклонения от уплаты налогов, как ведение двойной бухгалтерии, ложное банкротство, использование подставных лиц, незаконное применение налоговых льгот, применявшиеся «новыми русскими» того времени, с не меньшим успехом применяются и сегодня.

Несмотря на усиление давления фискальных органов и ужесточения ответственности, количество выявляемых налоговых правонарушений не уменьшалось. Так, к концу 20-х годов новая экономическая политика (НЭП) исчерпала свою политическую и экономическую значимость для страны Советов. К этому времени желание правительства СССР избавиться от «нэпманов» стало настолько высоким, что были созданы все условия для их «самоликвидации». Крайне высокие налоговые ставки, неравные экономические условия и, наконец, прямые репрессии в отношении представителей частного сектора постепенно привели к ликвидации последних. К 1931 г. частный капитал в стране практически перестал существовать, а основными плательщиками налогов становятся государственные предприятия, контролировать которые в условиях тоталитарного строя было гораздо легче и эффективнее.

В дальнейшем финансовая система нашей страны эволюционировала в направлении, противоположном процессу общемирового развития. От экономических она перешла к административным методам изъятия прибыли предприятий и перераспределения финансовых ресурсов через бюджет страны. Абсолютная централизация денежных средств и отсутствие какой-либо самостоятельности в решении финансовых вопросов лишали хозяйственных руководителей всякой инициативы. Однако и в этих условиях совершались преступления и правонарушения, но проявлялись они в основном в виде организации подпольных цехов по производству различной продукции.

В конце 90-х годов Россия вступила в самую тяжелую фазу своей постсоветской кризисной революции. Специфика этой фазы состоит в сохранении прежних негативных тенденций – производственного спада, финансовой напряженности, социального расслоения – с кризисом постреформационного компонента общественных отношений. Реформирование проводилось теми же методами и в тех же формах, которые мыслимы лишь для унитарного государства с предельно централизованной системой управления.